– Так вот ты что подумал? Что я хочу замочить тебя прямо на ринге? А в перчатке у меня спрятан ядовитый шип?

Волк засмеялся в ответ:

– Ну, не совсем так. Но что-то в этом роде.

– Ерунда! – Пастух махнул рукой, и бойцы разжали кольцо вокруг ринга.

В прекрасно оборудованной душевой они вымылись, потом в раздевалке, развалившись в кожаных креслах, пили пиво.

– Мне звонил Холеный, – неожиданно сообщил Пастух. – Хотел повесить на меня и деньги, и груз. Но с грузом потом прояснилось, все знают, что его забрали менты. И с чьей подачи – тоже знают. Холеный сказал, чтобы я убрал тебя.

«Они в сговоре, гниды», – сказал кот. Он долго не разговаривал, и Волк обрадовался, будто ощутил поддержку надежного друга.

– Я отказался…

«Врет. Сегодня позвонит и скажет, что ничего не вышло», – прокомментировал кот.

– Теперь он наверняка вызовет тебя к себе. Манера у него такая – справедливый разбор, чтоб всем было понятно. Сделаешь, что обещал?

– Конечно, – кивнул Расписной. – Я всегда держу слово.

Вечером в квартире прозвонил телефон. Не ожидая ничего хорошего, Владимир поднял трубку.

– Здорово, Волчище! – раздался знакомый голос. Голос из давнего далека. – Ты еще не прокис в своем Тиходонске?

– Здорово, Серж! – обрадовался Волк. – Начинаю закисать. А как у тебя дела?

– Отлично! Новая жизнь, новые перспективы. Аж голова кружится. Нам нужен специалист…

– Кому «нам»?

– Не цепляйся к словам. Мне нужен человек для заграничной командировки. Помнишь, мы ездили в такую?

– Ну…

– Только сейчас это связано с хорошей оплатой. Очень хорошей. Нам и не снилось! Что скажешь?

– Можем обсудить…

– Давай приезжай в Москву.

– Приеду, как раз вчера я взял отпуск. Ты не видел Софью?

Наступила пауза. Волк думал, что Серж, как всегда, отопрется.

– Видел. Совершенно случайно, в ресторане…

Сердце Волка заколотилось.

– Тут у меня проблема… Разрешу и сразу выеду.

– Что за проблема? Если хочешь, я пришлю разборную бригаду. Ребята весь Тиходонск на уши поставят!

– Нет, спасибо. Мы сами разрешаем свои проблемы…

– Ну как знаешь… Тогда я тебя жду.

– Да, кстати, как ты узнал мой телефон?

Но в трубке уже раздавались короткие гудки.

Волк забегал по квартире. Ветер перемен будоражил все его существо, он прямо сейчас готов был мчаться в аэропорт и лететь навстречу яркой и красочной жизни. В которой была Софья… Но оставлять за спиной неразрешенные дела, непонятки, как сказал бы Расписной, было нельзя. Здесь живут отец с матерью. Тогда стрелки могут перевести на них…

А что, если… Если действительно попросить Сержа прислать бригаду? Хотя… Не все так просто. И дело предстоит иметь не с простыми людьми… Может закрутиться такая карусель!

Утром Волк собрался зайти к родителям. Сегодня суббота, отец должен быть дома.

Как всегда, он надел белую рубашку с длинным рукавом, свободные штаны, туфли с твердым рантом, взял со стола широкую пачку сигарет «Данхилл». Он искал их по всему городу – это единственная марка, которая ему подходила. Когда он спустился во двор, его окликнули.

– Владимир Григорьевич!

У подъезда стояла черная «Волга» с номером «0005 ТД». Это была серия госбезопасности. От машины отделился человек в строгом костюме. Лицо специфическое, хотя специфичность была довольно широкого диапазона. Квадратная челюсть, узкий лоб, волосы стрижены жестким ежиком, внимательный, цепкий взгляд. Такая внешность может быть и у продвинутого бандита, и у сотрудника контрразведки или уголовного розыска.

– Константинов, старший оперуполномоченный, – представился человек и поднес к лицу Волка раскрытое удостоверение. «Комитет государственной безопасности СССР», – прочел он над фотографией. Точно такое удостоверение было у него в Москве. Только здесь фамилия не впечатана типографским шрифтом, а вписана от руки черными чернилами. Может быть, до периферии новшества оформления еще не добрались.

– И что? – не очень любезно спросил Волк.

– С вами хочет встретиться один человек, – сказал Константинов. – По интересующему вас делу. Проедем ненадолго.

Кто мог хотеть с ним встретиться, Волк не знал. Может, кто-то приехал из Москвы по старым делам? А может, Серж решил привлечь местные силовые структуры? Или его хотят вернуть в Контору? Петрунов намекал на такую возможность.

– Поедем, я свободен…

– Извините, оружие у вас есть?

– Откуда, я же в отпуске! И потом, у нас нет постоянного ношения…

Константинов кивнул и пошевелил пальцами.

– Вы позволите? Это всего лишь формальность.

Волк пожал плечами и поднял руки. В одной он держал пачку «Данхилла», в другой зажигалку.

Опер быстро пробежался руками по телу. Особое внимание уделил штанинам: летом спрятать оружие проще всего под брюками.

– Извините. Прошу в машину.

На всякий случай Волк сел назад, никто его не поправил. Водитель доброжелательно ответил на приветствие и сразу набрал скорость.

– Мы поедем в «Сторожевую вышку», сейчас ведь время завтрака, – предупредительно сказал Константинов.

«Чего это он так стелется? – спросил кот. – Разве он тебе должен?» »

Волк не ответил. Пока что единственной странностью в происходящем было то, что к нему приехал незнакомый человек. По правилам оперативной работы в машине должен был сидеть Мусин. Да еще чернила вместо шрифта. Мелочи. Хотели бы застрелить – уже застрелили бы!

«Волга» вылетела на Левый берег Дона, дежурный гаишник отдал честь.

– Почет и уважение! – прокомментировал Волк. Константинов улыбнулся:

– Не мне. Это машина начальника Управления.

Странно. У начальника обычно номер 01, потом идут номера заместителей по степени важности…

Вот и «Сторожевая вышка». «Волга» заехала прямо на территорию, к отдаленной, увитой зеленью беседке на самом берегу. Вокруг беседки прогуливались четыре официально одетых человека, еще четверо в спортивных костюмах со скучающим видом стояли в стороне.

– Оружия нет, я проверил, – сказал Константинов, не обращая больше на Волка никакого внимания.

Волка провели в беседку. За накрытым столом сидел человек средних лет с внешностью партийно-советского руководителя выше среднего ранга. Худощавый, с узкими губами на бледном лице, с небольшими глазами неопределенно-серого цвета, свысока взирающими на окружающий мир. Но в нем чувствовался особый лоск. Такой приобретается от длительного осознания собственной значительности, ежедневно подтверждаемой окружающими. И дорогой летний костюм светло-песочного цвета без единой морщинки, и крахмальная сорочка со стромким воротничком, и ухоженные руки говорили, что человек следит за собой. И вдруг Волк понял, кто перед ним! Это и был Холеный собственной персоной!

– Присаживайся, – Холеный сделал жест, которым подзывают собаку.

Волк присел на резную лавку.

– Но у меня нет тарелки!

– А я тебя не завтракать позвал, – сказал Холеный, намазывая масло на свежую булочку. – Я хочу узнать, что ты за птица такая. Болтают-то много, я тоже навел справки… В нескольких домах ты засветился, и роспись у тебя правильная. Но как тогда ты в ментовку попал?

– Сейчас демократия. С двумя судимостями берут.

Холеный саркастически поднял брови:

– Шутник! Мне на твою биографию плевать. А вот шутки, когда меня накалывают на тысячи долларов, не нравятся. Зачем ты это сделал? Ты ведь знаешь, кто я? И знал, что груз мой!

Волк незаметно осмотрелся. Черная «Волга» уехала. Четыре человека в костюмах и галстуках по-прежнему окружали беседку, остальные рассеялись по территории. Рядом плескался Дон. У гладких дощатых мостков был пришвартован белый глиссер. У штурвала дежурил мускулистый красавец в морской фуражке.

– Что-то я не пойму, – сказал Волк. – Милиция задержала груз. При чем здесь вы?

– Милиция состоит из людей. А люди должны знать, как себя вести. Иначе порядка не будет. Не будет уважения. Вот потому ты здесь. Ты знал, что груз мой?