– Дежурный слушает! – трубка стала строже.
– Это Вольф. Передайте Петрунову, я нахожусь в двухстах километрах от Синеозерска. Деревня Дворы. Правление колхоза.
Сдавленный голос колебал мембрану, преобразуясь в электрические сигналы, которые со скоростью света пробежали тысячи километров по проводам и телефонным кабелям, искря и теряя миллиамперы на контактах сотен реле коммуникационных узлов, ворвались в оптико-волоконную систему правительственной сети, прошли через усилители, вновь превратились в звуковые волны, влетели в волосатое ухо и легли на слуховую перепонку майора в мундире с васильковыми петлицами.
– Что?! Вольф?!
– Деревня Дворы. Правление. Информация для Петрунова, – как заведенный повторил беглец.
– Ждите у телефона! Никуда не отходите, вас все ищут! Ждите у телефона! – Майор наклонился к пульту и принялся нажимать кнопки и щелкать рычажками.
Вольф положил трубку и несколько минут неподвижно сидел, облотившись на покрытый чернильными пятнами стол. Сейчас он верил в чудо и ждал, что Александр Иванович Петрунов внезапно материализуется прямо из воздуха. Но потом чувство реальности возобладало. Вряд ли кто-нибудь быстро доберется до этих богом забытых мест…
Внезапно прорвалось ощущение дикого голода. Картошка, сало, стакан самогона… Где же сторож? Он, похоже, добрый малый…
– Эй, друг!
Вольф вышел на крыльцо и замер: сторож целился из своей берданки прямо ему в живот. За ним стояли несколько мужиков с топорами и вилами.
– Подними руки! – скомандовал кто-то справа. Это оказался милиционер в потертой лейтенантской форме. Прижимаясь к стене, он наводил на беглеца пистолет. – Теперь спускайся с крыльца и лягай на землю! – приказал лейтенант.
– Брось, командир, сейчас тебе позвонят и все объяснят, – попробовал отговориться Вольф, хотя и понимал, насколько это мало реально.
– Наземь, убью!
Пришлось выполнить команду. Ему связали руки и ноги. Веревка была толстой и теоретически для таких дел не подходила, но мужики компенсировали это старанием – Вольф не мог даже шевельнуться.
– Вот так-то лучше, – сказал лейтенант. – Объяснит он мне, клоун! Там два трупа в поле и парашюты! Что ты объяснишь? Давай, Митрич, запрягай – в район повезем…
– Поесть дайте…
– Там тебя накормят…
– Слышь, Петрович, везти не на чем – у Зорьки подковы поотлетали, – виновато сказал Митрич.
– Как так? А чего же с ним делать?!
– Чего, чего… Давай в погреб посадим. А ты звони в район, пусть там думают!
– Щас, обыскать его надо…
Милиционер ощупал Вольфа и с торжествующим криком вытащил из кармана оружие Зубача.
– Гляди, что у него есть! Значит, это ты из тюрьмы убежал да наших ребят побил!
Носок сапога вонзился в бок, в ребра, в бедро… Расправа дело азартное – несколько мужиков подбежали и принялись топтать распростертого на земле
беглеца.
– У, бандюга, сучья кровь! Это небось он сарай у Тимофея спалил!
– Он, точно, больше некому!
Тяжелые удары градом сыпались со всех сторон. Вольф не мог ни увернуться, ни защититься. Черенок вил ткнул в лицо, из лопнувшей губы потекла кровь. Внезапно пришла мысль, что здесь, в неизвестной деревеньке Дворы, нормальные работящие мужики могут забить его насмерть, как забивают пойманного в овчарне волка. И то, что он офицер, орденоносец, сотрудник КГБ, выполняющий задание государственной важности, никакой роли не сыграет: бессмертные супермены встречаются только в кино…
Внезапно сквозь застилающую сознание пелену прорвался озабоченный крик сторожа:
– Петрович, иди быстро, тут тебя к телефону требуют!
Удары сыпались еще целую вечность. Вольф перестал ощущать боль, только глухие толчки, болезненно отдающиеся внутри.
– Разойдись! Назад все! Не бить! – истошно заорал с крыльца Петрович. Град прекратился. – Вы что, офанарели? Люди вы или звери?! Развязывай его, быстро!
Подбежав, лейтенант лихорадочно принялся ощупывать Вольфа, растирать затекшие руки и ноги.
– Как же это так… Откуда я мог знать… Держись, братишка… Эй, дайте под голову что-нибудь!
– Што такое, Петрович? Што стряслось?
– Да то! Это важный человек! Из самой Москвы звонили, приказали охранять и заботиться! А вы его чуть насмерть не замолотили!
– Подожди, ты же сам…
– Что я? Что я?! Я для порядка, несильно…
Перебранку перекрыл нарастающий гул – вначале показалось, что подъезжает машина, но гул был слишком сильным, будто газовала целая колонна грузовиков. Подул сильный ветер.
– Ничего себе! Вертолет из Москвы! Давай по домам от греха!
Преодолевая боль во всем теле, Вольф приподнялся.
– Оклемался? Ну и слава богу! Давай я тебе помогу, – суетился лейтенант.
Мужики со всех ног разбегались в разные стороны, только сторож топтался поблизости, но ружье на всякий случай прислонил к крыльцу.
Метрах в сорока на выгоне садился выкрашенный в защитный цвет «Ми-2» с красной звездой на фюзеляже. Вот шасси коснулось земли, рев двигателей смолк. Ставшие видимыми лопасти медленно тормозили свой бег. Сразу же распахнулся люк, несколько человек выпрыгнули наружу и побежали к правлению. Первым мчался подполковник Петрунов.
– Здорово совпало! – обаятельно улыбался Александр Иванович. – Мы с Романом целый день челночим над лесом, тебя высматриваем, а тут радиограмма: Дворы! Коля говорит: «Да это рядом!»
– Километров шестьдесят, не больше! – улыбнулся местный опер, разливая водку. Он организовал отдых по высшему разряду: горячая баня, холодная «Столичная», жареная дичь, соленые грибочки…
– Как по заказу получилось! – Лейтенант Медведев, широко улыбаясь, подложил Вольфу в тарелку грудку куропатки.
Все трое, распаренные и благодушные, сидели на веранде, лениво отмахиваясь от комаров. Вольф с наслаждением вдыхал чистый лесной воздух и ощущал непривычное чувство сытости. Водка его не брала: хотя боль в теле заглушилась, сознание оставалось ясным.
– Минут за пятнадцать и долетели! – закончил Петрунов.
– Если бы за десять, мне бы меньше досталось, – пошутил Вольф, поднимая рюмку. – Вон как разукрасили!
– Ничего, это даже к лучшему! – выскочило у Александра Ивановича. Спохватившись, он несколько стушевался, лучезарная улыбка потускнела.
– Что ж тут хорошего, если меня отмудохали до потери пульса? – раздраженно спросил Вольф.
– Не обижайся. Главное, кости целы, все цело. А для легенды действительно лучше…
При Коле о делах не говорили: конспирация не терпит лишних ушей, чьи бы они ни были – даже для соратников не делается исключений.
– Давайте за Владимира! – предложил Медведев. – Полтора месяца уже, даже мне тяжко…
– Полтора месяца? – Вольф почесал в затылке. – Мне кажется – целая вечность…
Коля деликатно потупился и встал:
– Пойду посмотрю, как там ночлег готовят…
– Да сиди, без тебя справятся, – для проформы сказал Петрунов, а когда коллега ушел, нетерпеливо повернулся к Вольфу: – Ну, как ты?
– Еле дотянул. Еле-еле…
Петрунов насторожился и перестал улыбаться.
– Как «дотянул»? Операция только начинается! Там знаешь что наверху творится? Целая буря! Рябинченко Вострецова отжарил, тот – меня! Дал неделю сроку, иначе, сказал, шкуру снимет!
– Не по-настоящему ведь! – угрюмо сказал Вольф. Слова подполковника не произвели на него ни малейшего впечатления.
– Что?
– Шкуру он не снимет. И не зарежет. И в петушатник не загонит.
– Что ты говоришь? – Петрунов вытаращил глаза.
– Под шконкой не прогонит. Не удавит ночью. Гвоздь в ухо не забьет…
– О чем ты, Володя? Тебе плохо?
– Нет, все нормально. Сейчас мне хорошо. Много пространства, чистый воздух. И вокруг нет десятков ядовитых змей, которые ползают по телу и могут укусить в любой момент…
Вольф налил сам себе и выпил, потом налил еще раз.
– Вы знаете, Александр Иванович, здесь даже бьют по-другому. Посмотри: вчетвером старались – и я отделался синяками и ушибами. А там посадили бы на копчик и в момент сделали инвалидом на всю жизнь.